«Шойгу нас услышал». Мэр Братска готов к переезду столицы России в Сибирь

Братский градоначальник Сергей Серебренников встретил корреспондентов «Политики Сегодня» радушно – на рабочем месте, без дежурных опозданий, которыми грешат среднестатистические «крепкие хозяйственники» среднего чина.

На столе – бесчисленное множество бумаг, поручений, обращений горожан. За спиной виднеются позолоченный бюст Феликса Дзержинского (как напоминание о весомой главе в собственной биографии) и календарь с фотографией президента Владимира Путина.

 — Я же государственник, — с улыбкой ловит взор одного из нас Сергей Васильевич.

Вопросов у нас достаточно много, однако мэр, понимая, что в первую очередь речь зайдет о строительной инициативе министра обороны Шойгу, бодро шагает к карте, описывая круги ручкой на карте города, разделенного советским генпланом.

Возвращается, кладет руки подле увесистой книги под названием «Исповедь». Говорит, что сборник стихов местного поэта. И невзначай подчеркивает несомненную важность идеи самого масштабного градостроительного проекта в современной России. Рядом – добавляющая уюта чашка чая в легендарном железнодорожном подстаканнике.

 — Потенциал у Братска есть. И он не выбран в полной мере. Промышленность у нас очень мощная: ведущие промышленные предприятия не только России, но и мира. Здесь выпускается более 30% алюминия в стране, 18% целлюлозы, 13% электроэнергии.

Поэтому к инициативе Сергея Шойгу о строительстве и развитии городов в Сибири мы сразу проявили большой интерес – это дополнительная возможность вложиться в город и развивать его. Хотя и сейчас Братск достаточно развитый город с высоким уровнем жизни, у нас на крупных предприятиях достаточно высокие зарплаты.

Но нам не хватает комфорта, благоустройства, сферы развлечения и услуг – то, чего хочет сегодня современный человек, обладающий соответствующими финансовыми ресурсами. Досуга не хватает. Хотя Братск – спортивный город, у нас на тысячу человек количество занятых больше, чем в среднем по России.

Я обратился к Шойгу через СМИ, через Сан Саныча Карелина – известного человека. Думаю, что Шойгу нас услышал. Целый ряд федеральных изданий эту темы подхватили, проявили большой интерес. Пока министр ничего не ответил, но я надеюсь, что там формируются какие-то программы и планы.

 — То есть вы не считаете, что столь наполеоновские планы являются популистской идеей?

 — Нет, не считаю. Шойгу не похож на того человека, который бросается словами. Он человек дела, человек серьезный.

 — Как думаете, такой масштабный проект должен полностью спонсироваться государством? Или речь идет о разработке совместного решения с крупным бизнесом по части финансирования?

 — Исключительно в рамках частно-государственного партнерства. Сегодня бизнес наработал достаточно много опыта по строительству крупных объектов. Инфраструктура создается и условия для этого все есть.

Братск был самым крупным участником федеральной программы по переселению жителей из аварийного жилья. За пять лет в городе построили 68 многоэтажных домов, переселили 9 500 жителей, а это 4 500 квартир. У нас есть свой БЖБ, который выпускает огромную линейку железобетонных изделий.

У нас был свой кирпичный завод, но он временно не работает, есть попытки его восстановить. Предприятия, которые добывают песок, гравий и нерудные материалы, у нас тоже имеются. Одним словом, не на пустое место приходят эти идеи.

Вы же слышали, что президент в своем послании назвал несколько городов, в числе которых прозвучал Братск, где будет строиться новый алюминиевый завод. Казалось бы, что такое построить новый алюминиевый завод – это очень крупное производство. До 14 000 рабочих мест можно будет создать. Сегодня идут подготовительные работы, изыскания, проектирование. Мы этот проект определили приоритетным вместе с правительством, с губернатором Иркутской области.

Создаем условия для комфортной работы бизнеса, всячески помогаем ему. Было бы желание – приоритеты, какие-то задачи. Вот Шойгу сказал, что кластер нужен – у нас готовый алюминиевый кластер присутствует.

 — Многие неправильно интерпретировали слова Сергея Кужугетовича, подумав, что новые города будут строиться «с нуля». Как думаете, насколько сложно строить в XXI веке города в чистом поле?

 — Наверное, можно, но возникает вопрос: зачем? В Братске есть международный аэропорт, железная дорога – транзитная трасса БАМа, федеральная автомобильная трасса, которая идет через нас на север: до Якутска и Магадана. Водный транспорт тоже развит, земли достаточно, да и полезных ископаемых. Кроме того, через Братск идет трубопровод компании «Транснефть». Здесь надо просто укрупняться, рассмотреть, добавить. Конечно, без большого влияния на экологию, поскольку у нас с экологией не все гладко.

Кроме того, у нас готов целый ряд предложений. Сергей Кужугетович обозначил, а мы готовы наполнить эту идею содержанием по части нашей компетенции. У нас есть несколько городов-побратимов, один из них – это и Дархан в Монголии, и Брест в Белоруссии. На стадии подписания множество соглашений, готовы меморандумы, но все стоит из-за пандемии второй год. Может, к тому времени уже созреет идея, которую Шойгу озвучил.

 — Раз уж заговорили про связи с Белоруссией, не можем не поинтересоваться вашим мнением о концепции Союзного государства. К тому же бывший губернатор Иркутской области Дмитрий Мезенцев ныне является генеральным секретарем объединения.

 — Я государственник. Я очень высоко оцениваю перспективы создания Союзного государства и уверен, что мы к этому придем. Последнее выступление батьки, Александра Лукашенко, внушают оптимизм. Он вел себя по-разному: то выбирал модель многовекторности, мотивируя национальными интересами, то тянулся к России. Но наш президент давно понял, что с Западом нужно играть, имея запасную карту в колоде. Мы это видели, когда было подписано соглашение на Украине, и были даны гарантии со стороны западных лидеров. Тут же все перевернулось, и Януковича пришлось спасать.

То же самое чуть не случилось в Белоруссии: публичные протесты, подогреваемые из-за рубежа, особенно из Польши. Сегодня Белоруссия ведет себя по-другому. Я высоко оцениваю создание Союзного государства. Главное начать.

 — Несмотря на это, Лукашенко ведет себя очень гибко даже для политика такого ранга.

 — Чересчур.

 — Тем не менее, его продолжает любить старшее поколение, возможно, за приверженность сохранения традиций советского прошлого. А как вы относитесь к Александру Григорьевичу?

 — Вы знаете, я нормально к нему отношусь. Не довелось бывать в Белоруссии, но много слышал об этой стране. Он навел там порядок. В том числе за это я его уважаю. Белоруссия – страна маленькая, но они тянутся из последних сил, чтобы их продукция стала конкурентоспособна. Это заметно. Без усилий, без навыков и железной воли управлять страной невозможно. Но то, что он не совсем прозрачно вел себя по отношению к России, это тоже достаточно заметно. Сейчас к нему пришло другое понимание после летних протестов.

Он хороший лидер, точно не предатель. Хороший мужик, из сельской местности. У него мужицкая, колхозная, крестьянская смекалка. С ним нужно договариваться, вместе жить, работать и строить отношения.

 — Когда мы готовились к интервью, увидели ваш жесткий видеоответ так называемым митингующим «антиваксерам». Как считаете, каким образом нужно поступать в случае народного протеста – кнутом, пряником или выбирать пограничные методы?

 — Вы знаете, я не мог не среагировать на этот митинг. Люди имеют право собраться, выразить свое мнение. В рамках закона, естественно. Но «резануло» два момента: это скандирование лозунга «Фашизм не пройдет» и выбор неудачного места – на фоне Братской ГЭС, которую строили фронтовики. Среди первостроителей 90% было фронтовиков. Это кощунство. И потом: куда фашизм не пройдет? От кого? Зачем?

Антиваксеры – это какая-то секта. Они очень убеждены в своей правоте и заряжены недостоверной информацией, которая ходит по социальным сетям. Это плохо.

 — Наверняка среди этих людей много тех, кто заблуждается и воспринимает эти псевдонаучные знания всерьез.

 — То же самое мы видели во время митингов Навального, в которых участвовала в основном молодежь. Что может оценить школьник, у которого нет жизненного опыта и знаний? Как раз-таки было рассчитано на эту аудиторию. Слава Богу, братской молодежи было не так много на этом митинге. Постарались им объяснить, разъяснить все…

Понимаете, любая власть должна уметь себя защищать. Если она этого не может, то грош ей цена. На фоне белорусских протестов, да и в России – мы видим, что всегда за такими социальными акциями стоят организаторы, которые в публичном поле не светятся. Они делают это методами, скрытыми от большинства участников этих акций. Делают это со знанием дела – потому-то многие и принимают это за чистую монету.

По призыву Навального у нас собралось 60–70 человек. И вот они выкрикивали «фашистские» лозунги, многие люди возмущались. Я как мэр должен обеспечить порядок в городе и покой его жителей. Большинству горожан это не нравилось, акция была несанкционированной. Мы приняли меры, чтобы они разошлись. Те, кто нарушил закон, были наказаны.

 — Вы занимаетесь, скажем так, просветительской деятельностью среди подрастающего поколения?

 — Недавно встречался со студентами, разговаривал с ними, в том числе, об этих митингах. Я сказал: «Ребят, всегда за правами стоят обязанности, вы должны осознавать всю ответственность. Завтра-послезавтра вам придется стать деканами, мэрами, губернаторами, президентом – вы готовы к этому?» Тишина в зале. Наверное, люди начали соображать: ну да, сегодня-то мы студенты, а завтра…

Когда людей подвигают к тому, чтобы они почувствовали ответственность не только за свои сиюминутные желания, но и за своих близких, за страну – ребята начинают задумываться. Российская молодежь очень умная, грамотная.

 — Как человек с опытом работы в спецслужбах, как вы считаете, Навальный – автономный персонаж? Или он связан с конкретными западными структурами?

 — Не автономный. Я не знаю нюансов, но те данные, которые есть в открытых источниках, схемы финансирования Навального, все эти сотни тысяч долларов… Кто-нибудь вам или мне так эти деньги перегоняет? Если ему эти деньги дают, значит, за что-то дают.

Я более чем уверен, что госструктуры знают схемы, по которым действует Навальный и вот эти все инсценированные отравления и прочее – это, конечно же, завести налима за корягу, сделать его мучеником. Мученики всегда у нас в России вызывали сочувствие. Навальный – продукт идеологической диверсии западных спецслужб, я в этом уверен абсолютно.

 — Правильно ли считать его преступником?

 — Это суд решает. Все его действия и поступки разве только в рамках закона? Молодежь он толкает на беззаконные акции, таким образом он просто ребятам ломает будущее, они еще не соображают, что за этим стоит. Это испортит им жизнь и карьеру. После этого их не возьмут ни в одну государственную или муниципальную структуру, даже ни в одну серьезную бизнес-структуру не возьмут.

 — Вам не кажется, что любое протестное мнение, не привязанное к конкретной личности, довольно полезно, особенно на местном уровне. Правильно ли то, что человек, возмущенный большой лужей возле его дома и вышедший по этому поводу на одиночный пикет, может быть задержан?

 — Да нет, ну конечно, про такое надо говорить. Вопрос в другом: надо ли выходить с одиночным пикетом, протестом. Может, обратиться с письменным обращением, в соцсети? Не знаю, как в других городах, но у нас эта работа отлажена.

Вот у меня обращение от горожанина на столе: «Скажите, по-вашему улица Кирова начинается с улицы Мира?». Я должен человеку ответить. Я ему сам позвоню. У нас структура большая, кто-то сбоит. Если жители об этом сообщают, я реагирую моментально. Митинг, пикет – это крайняя форма проявления несогласия.

 — Долгое время вы работали в спецслужбах. Как вам пришла идея резко сменить деятельность и уйти с головой в региональную политику?

 — Это долгая история. 2005 год. Я тогда работал в структуре ФСБ. В Братске я с 1998 года. Годы лихие, было много криминала, много-много всего. Коррупция. Была очень серьезная ситуация по моей служебной деятельности, связанная с коррупцией в органах власти. На меня писали анонимки везде, меня замучили проверками, и я просто решил кардинально эту проблему. Пошел на выборы и выиграл.

 — В вашей карьере еще был довольно любопытный кейс, когда вы уезжали из Братска и становились главой Усть-Ордынского Бурятского округа. Какого управлять монопоселением, когда вы представляете другую национальность? Учитывая, что в этом округе остро стоял вопрос о самоопределении.

 — Вы в этом кейсе пролистнули целую главу. Я уехал в Иркутск, меня партия «Единая Россия», тогдашний губернатор Мезенцев Дмитрий Федорович, рекомендовали на выборы мэра Иркутска. Мы их проиграли. Потом меня Дмитрия Федорович взял к себе на работу, спасибо ему за это, и я в ранге замгубернатора возглавил Усть-Ордынский округ.

Я ведь родился там. Поэтому меня среда приняла, я им благодарен за совместную работу. Мы много чего сделали. Как бы ни было парадоксально, но программу факультативного изучения бурятского языка внедрил именно я – русский по национальности. Поднял зарплату национальному ансамблю «Степные напевы». Заасфальтировали дороги. В общем, работать там у меня получалось.

 — Не было протестных течений насчет национальности среди представителей бурятской диаспоры?

 — Знаете, я участвовал во Всебурятском съезде в Улан-Уде. Съехались буряты со всего мира. Выходят на трибуну выступать – половина говорит на бурятском, половина на русском языке. Я, конечно, сильно волновался. Выучил несколько предложений на бурятском. К моему приятному удивлению, никакого национализма я там не почувствовал. Человека судят по делам.

Сначала была пауза: «Ну посмотрим, что ты можешь». Когда я начал доказывать делом, все стало прекрасно.

 — Понимаем, сравнивать не очень этично, но с кем из шести губернаторов Иркутской области, с которыми вам довелось поработать, удобнее было сотрудничать?

 — Как-то взять и выделить из этой линейки губернаторов кого-то было бы неправильно. Что такое удобно работать? Мне с Сергеем Левченко (губернатор Иркутской области, член КПРФ в 2015–2019 гг. – прим.ред.) было удобно работать. Я его телефон мобильный не знал, он мой номер не знал. За все время его губернаторства мы встречались один раз у него в кабинете. И в Братске он был тоже один раз. И все, больше никакой работы.

Губернатор Александр Тишанин был очень жесткий, молодой, дерзкий. На тот период он был эффективный. Тогда притащили из Москвы умных людей, которые начали нас учить азам новых подходов в муниципальном государственном управлении. Мы начали разбираться, что такое нормативы по численности, нормативы по финансам, что такое проектный офис, как надо планировать работу. Сделали комплексный план развития наших территорий, пытались строить областную программу по развитию.

Он решал вопросы очень быстро. Как сейчас помню, из Братска он увез 18 поручений. После каждого визита ожидается пять-шесть поручений губернатора. Конкретные объекты, сроки, фамилии, деньги. У меня тут лежит еще один перечень поручений губернатора Игоря Кобзева – я его здесь храню, потому что такие вещи очень редкие и ценные. Все, что здесь написано, должно быть выполнено.

Мезенцев много сделал для Иркутска. Построил 130-й квартал. Правда, красивое место. Но он не успел – сделал шаг, пошел на перевыборы, но не получилось. У каждого губернатора свой подход. Тишанин мне запомнился своим подходом.

 — Как человек, всю жизнь проработавший в Иркутской области, скажите, как убедить людей не искать счастья в столицах, а оставаться работать на малой родине?

 — Сложно очень. Чем больше будешь уговаривать, тем больше народ будет думать: «Ага, что-то здесь не так». Только создание условий, конкретными делами убеждать. У нас есть молодежь, которая уезжала в Иркутск, Новосибирск, Красноярск, да и в Москву в поисках счастья, карьеры. Потом возвращались сюда.

У нас фактически нет пробок. Нет очередей в детские сады, школы. Другая доступность. Шикарная природа – почти весь год воздух очень чистый. В Москве я вообще не могу больше суток находиться, на меня там все давит. Проснешься утром и не поймешь, то ли это утро, то ли это вечер уже. Как и в Питере.

 — Что в первую очередь заставляет молодежь уезжать из Братска?

 — У нас остался всего один государственный университет. Был филиал Иркутского университета – закрыли. Мы бьемся, бьемся… И как мы молодежь удержим, если у нас выбор высшего образования не такой большой?

У нас большая проблема с медицинскими кадрами. Мы один из немногих муниципалитетов, кто предлагает целый набор финансовых продуктов для привлечения. Каждый раз весной, перед выпуском, отправляем своих людей в медуниверситеты в Иркутске, Красноярске, Хабаровске.

Приезжаем, рассказываем о городе, раздаем буклеты и говорим: вы приезжаете – мы вам даем подъемные, будете снимать квартиру – будем вам оплачивать ее за счет бюджета, захотите взять квартиру в собственность – первый ипотечный взнос за счет бюджета мы оплачиваем. За пять лет 700 с лишним человек привлекли. Большинство приезжают и остаются.

Продолжать создавать условия для работы, для комфорта, для отдыха – это мы в силах сделать. Братск участвует в шести национальных программах из восьми. Делаем дороги, создаем зоны отдыха, медицинский центр появился, школы будем строить, аквапарк. У меня вот есть пожелание детишек из детского садика, сейчас покажу.

Мэр показывает детскую аппликацию и зачитывает текст.

Вот по этим заветам мы живем и работаем.

 — Хотим сделать комплимент. Много где мы бывали в Сибири, но у вас действительно чисто зимой. И со снегом вы боретесь намного лучше, чем губернатор Беглов, хотя в Петербурге идет снег от силы десять дней в году. Как вообще вам это удается?

 — Была у нас одна дурь, когда нам запрещали иметь муниципальное предприятие в сфере ЖКХ. Кончились все эти МУПы – частный бизнес должен это делать, что было не эффективно, и мы чуть муниципальные дорожные службы не кончили. Потом правительство разрешило их оставить, мы набрали техники, все купили. Раньше дороги чистили подрядные организации, которые мы выбирали на конкурсной основе.

Но мы потом начали замечать: деньги тратим огромные, а они работают как-то… Выходят на час-полтора позже, уезжают на час раньше… А сегодня у меня бывший полковник-танкист возглавляет это предприятие, ответственный человек. Все пошло.

Сегодня денег тратим не больше, а город чистый. По пешеходным дорожкам установка: люди утром пошли на работу, в детский сад, школы – все должно быть уже почищено. Мне сначала сказали: как же, Трудовой кодекс запрещает… Я ответил: ничего не знаю с вашим ТК, все должно быть комфортно для людей.

 — Братск один из немногих малых городов, который сохраняет троллейбус.

 — Ну да, борьба за экологию. Троллейбусный парк изнашивается, правда. Мы участники еще одной федеральной программы – среди 12 городов по указу президента нам нужно за пять лет улучшить экологическую обстановку. Воздух должен стать чище на 20%. Сегодня прилагается масса усилий для этого.

Скоро мы по федеральной программе должны получить 50 новых троллейбусов. Пока мы купили три троллейбуса на муниципальные деньги, но это же экологически чистый вид транспорта. И вместительный. Мы привыкли, прикипели уже к ним.

 — Как вам удается убедить вторую по величине авиакомпанию в стране сохранять регулярные рейсы из Москвы в Братск?

 — Плотно сотрудничаем с S7. Мы ожидаем новый этап развития братского аэропорта, должен появиться новый собственник. Прежний – «ВИМ Авиа» – запустила и наш аэропорт, и шикарный проект 90-х в Усть-Илимске.

Будут рейсы в Сочи точно… Надеюсь, появятся и за границу. У меня одного эту инициативу не получается протащить, так что надеюсь с появлением нового собственника аэропорта все организуется.

 — О реконструкции БАМа в последнее время говорилось едва ли не больше, чем о появлении новых городов в Сибири. Уже известно, как изменится Братск после реализации этого проекта?

 — Мы ждем появления новых мостов – автомобильного, железнодорожного. По автомобильному переходу Росавтодор должен приступить к изысканиям, там создана рабочая группа. По железнодорожному – у меня была встреча с главным инженером ОАО «РЖД», они тоже занимаются переходом. Это для нас хорошо, новые рабочие места. И для города, и для сотрудников ГЭС будет хорошо.